В композиции, как на театральной сцене семь ступенек ведут к трону. Фигура властелина напряжена, лицо выражает безумство, ибо он уже очень далёк от рационального мышления о количестве необходимого и достаточного для безбедного существования члена общества. На семи ступенях, ведущих к власти, идёт активная борьба четырёх сильных фигур. Одна из них уже близка к своей мечте и протянула к короне руки. Но другая фигура, ударом ножа в спину убирает своего конкурента, чтобы продвинуться выше на ступень к заветной власти.
Другая сильная фигура уже овладела атрибутом власти - посохом, и этим орудием убивает своего конкурента в борьбе за власть. Справа и слева на ступенях лежат два трупа. Лежащий слева, в своей борьбе получил много денег, но воспользоваться ими не смог и они рассыпаны по ступеням. Лежащий справа достиг большого служебного положения и из-за этого погиб. Ниже него ползёт по ступенькам к власти фигура, не способная на открытый бой и продвигается к власти, лишь присваивая символ служебного положения, стаскивая их с трупов, погибших в этой борьбе.
Выше лежащего справа трупа сгорбленная фигура, укравшего скипетр - атрибут власти. Лицо укравшего отражает наслаждение от украденного атрибута, хотя он не понимает, что завтра обнаружится кража, и он станет ещё одним трупом. Левой ногой держатель власти отбрасывает ещё одного борца, приблизившегося довольно близко к властелину. Как рыбы -прилипалы сопровождают акулу и лакомятся остатками её жертвы, так и любого властелина сопровождают такие лица - подхалимы. За нижнюю часть правой ноги уцепился такой подхалим, который довольствуется объедками от стола властелина и этого ему достаточно.
Другой подхалим добрался до колена властелина и ему тоже захотелось власти. Он подгрызает колено властелина в надежде, что он падёт и власть достанется ему, но своим умом не понимает, что это не его судьба и он никогда не будет властелином и настанет его крах. Справа от властелина изображены две женские фигуры. Одна из них принадлежит ему по закону, другая, более сильная физически стремится оттеснить и занять её место.
Справа за ступенями стоит фигура мыслителя, который осознаёт всю порочность этого процесса, но его руки в наручниках, он не может рационально расставить всё по своим местам, чтобы восторжествовал разум. Между дерущимися фигурами слева, за ступеньками, автор опять вводит образ смеющейся обезьяны. Ей не доступно понятие власти и она смеётся, думая, что они ведут какую-то игру...
